Кавказский пленник

У каждого из нас свой Гайдай. Для одного милее “Пса Барбоса...” с его умопомрачительным кроссом ничего в природе нет и быть не может. Для другого “Операция “Ы” важнее всех военных операций мира, включая “Бурю в пустыне”. Третий в восторге от Семена Семеновича Горбункова и его аморальных похождений... Иные — фанаты “Кавказской пленницы”... Когда в сотый раз смотришь гайдаевские, как сегодня принято говорить, “рейтинговые” комедии, где все молоды и остроумны, даже не верится, что и самого режиссера, и большинства его любимых актеров — Юрия Никулина, Андрея Миронова, Анатолия Папанова, Георгия Вицина, Евгения Моргунова, Алексея Смирнова, Савелия Крамарова — уже нет на свете. Комедийный дебют Гайдая “Жених с того света” с Ростиславом Пляттом и Георгием Вициным в главных ролях стоил ему потери здоровья и разочарования. Уж слишком едкая сатира, слишком откровенные намеки! Картину урезали почти вдвое и пустили вторым экраном. У Гайдая открылась язва, которая потом всю жизнь о себе напоминала. Он был категоричен: “Комедию я больше снимать не буду”. Его реанимацией стал чердак отцовского дома, где, копаясь в старых подшивках, Гайдай прочитал в газете “Правда” фельетон о браконьерах, наказанных собственной собакой. Гайдай сразу настрочил сценарий, где не было ни одного слова — только раскадровка трюков. Так появился легендарный “Пес Барбос и необыкновенный кросс” — немая черно-белая восьмиминутная короткометражка. Именно она подарила нашему кинематографу блистательную троицу масок: Труса, Балбеса и Бывалого. НЕСВЯТАЯ ТРОИЦА Вообще-то после “Операции “Ы” Гайдай решил завязать с Шуриком и неразлучной троицей — Никулиным, Вициным, Моргуновым. Он считал, что эти персонажи себя уже полностью исчерпали. Но руководство “Мосфильма”, с удовольствием пожиная плоды триумфа “Операции “Ы”, думало по-другому. И буквально заставило Гайдая приступить к продолжению темы. Знаменитая троица чудом осталась в живых на сьемках “Кавказской пленницы”, где их едва не задавила Наталья Варлей. Когда Никулин, Вицин и Моргунов вылезли из рефрижератора и встали на дороге, у машины не сработали тормоза. Троица едва успела разбежаться в разные стороны. ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАШ СОВЕТСКИЙ СУД! Когда фильм уже был готов к сдаче, разгорелся жуткий скандал: чуть было не пришлось переозвучивать половину ленты. Дело в том, что тогдашнего секретаря партийной организации “Мосфильма” звали Сааков. И Сааков решил, что это камень в его огород. “Сверху” пришел указ: “ФАМИЛИЮ ЗАМЕНИТЬ!” Если бы не Юрий Никулин, трудно сказать, чем бы закончилась вся эта катавасия. Пользуясь своими связями, он дошел до министра культуры СССР Екатерины Фурцевой. Пожаловался, что по прихоти одного человека придется тратить огромные государственные деньги. Фурцева решила проблему одним звонком на студию, сказав: “Прекратить идиотизм!”. Тем не менее худсовет фактически зарезал картину, обозвав ее антисоветчиной. В частности, другим могло бы быть ее начало. По сценарию все начиналось так. Забор. В кадре появляется Георгий Вицин, играющий Труса, и робко пишет большую букву “Х”. Озирается по сторонам и убегает. Затем к забору подходит Бывалый (Моргунов) и уже уверенно выводит большую букву “У”. И только после этого в кадре возникает Балбес и лихо дописывает “...дожественный фильм”. Естественно, такое “издевательство над зрителями” худсовет пропустить не мог. Тем не менее через несколько дней после разноса Госкомитет по кинематографии вдруг начал петь фильму дифирамбы. Выяснилось, что на “Мосфильм” позвонил помощник Леонида Брежнева и попросил для генсека какую-нибудь новую комедию. Оказалось, есть лишь одна, да и та не принята, — “Кавказская пленница”. Ее то и попросили прислать в Барвиху, где отдыхал Леонид Ильич. За выходные Брежнев не только несколько раз посмотрел фильм и запомнил многие фразы, но и пригласил всех отдыхающих санатория ЦК. Генеральный секретарь то и дело хохотал, комментируя по ходу картины: “А сейчас Никулин скажет, что в соседнем ауле жених украл члена партии”... Короче, генсек позвонил в Госкино и поблагодарил за прекрасную комедию... Премьера состоялась одновременно в 53 кинотеатрах. Везде был аншлаг: в течение года фильм собрал на сеансах 76,54 миллиона зрителей. Фразы “Бамбарбия! Кергуду!”, “Короче, Склифосовский!”, “Птичку жалко!”, “Мементо морэ! — моментально... в море!”, “Да здравствует советский суд — самый гуманный суд в мире!” — сразу стали крылатыми! “Песня о медведях” стала шлягером, Варлей проснулась знаменитой, а участники троицы, как и Гайдай, окончательно перешли в разряд классиков. “Кавказская пленница” стала последней картиной, в которой снялась знаменитая троица, т.к. Евгений Моргунов во время работы жутко повздорил с Гайдаем. Актер и режиссер стали врагами. Их ссора оказалась настолько серьезной, что они больше никогда не встречались. “ДУРИК! ТЫ ЗАЧЕМ УСЫ СБРИЛ?” “Бриллиантовая рука” — из тех фильмов, которые смотришь трижды, четырежды — и не надоедает, хотя знаешь его практически наизусть. С трудом поддается запоминанию разве что иноземное ругательство, которое выдал герой Леонида Каневского, аптекарь-контрабандист: “Поркомадоннадиумбестопербакокастеладимембранасхимарин чесарвест-итхамдураля” (фразу из 73 букв закадровый голос перевел коротко: “Простите, погорячился”). Но и у этой комедии были сложности. Вот лишь некоторые требования цензоров: сделать более выпуклой роль милиции (она, мол, слишком пассивна), сократить эпизод в ресторане с чествованием шефа, убрать сцены с пионерами, которые его поздравляют, убрать реплики “как говорит шеф, главное в нашем деле — социалистический реализм” и “партию и правительство оставили на второй год”, в монологе управдомши Плющ (“И вы знаете, я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу”) последнее слово заменить на “любовницу”... 22 Остапа Наверное, так мучительно, как искали Бендера, не искали никого! На роль Остапа-Сулеймана-Берта-Марии Бендер-бея Гайдай пробовал аж 22 не похожих друг на друга актеров: Басова, Баталова, Борисова, Гафта, Евстигнеева, Миронова, Мишулина, Ширвиндта, Козакова и других. Гайдай предлагал эту роль даже Муслиму Магомаеву, но тот отказался. Начали снимать с Александром Белявским, но Гайдай понял, что рядом с Кисой — Сергеем Филипповым он проигрывает. Владимир Высоцкий не смог сниматься из-за очередной “депрессии”. Потом внимание Гайдая обратили на грузинского актера Арчила Гомиашвили, который уже играл Бендера в эстрадном спектакле “Золотой теленок”. В “Госкино” возмутились: — Почему Бендером будет грузин? — Так ведь папа у Остапа турецкоподданный. А почему маме не быть грузинкой? — среагировал Гайдай. Проблемой оказались и гамбсовские стулья. С великим трудом отыскали бабушку, у которой хранился один гамбсовский стул, обитый английским ситцем. Хозяйка наотрез отказалась его продавать, так что пришлось сфотографировать и заказать такие стулья в Эмиратах — в СССР таких умельцев не нашлось. И “тещин”, и “генеральшин” гарнитуры изготовили арабские мастера. На съемках переломали кучу стульев, но два стула до сих пор стоят в кабинете Гайдая в квартире его супруги. Закат жанра В 80-е Гайдай довольно долго снимал только сюжеты для киножурнала “Фитиль”. Чем дальше отдалялись 60-е, тем больше грустнели его фильмы. Посчитали неудачей “Ревизора” под названием “Инкогнито из Петербурга”. Уже не так восторженно принимали и “За спичками”, и “Спортлото-82”, не получился фильм “Опасно для жизни”. Не стал хитом и “На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-бич опять идут дожди”. А затем развалился “Мосфильм”. Свое 70-летие Леонид Гайдай праздновать категорически отказался: “Последний юбилей человек должен праздновать в 50 лет”. Умер он от тромбоэмболии в больнице, где лежал с воспалением легких. “Сейчас ходят всякие легенды о фантастических заработках Лёни. А он больше шести тысяч постановочных ни разу не получил — потом год живи на эти деньги! С проката вообще ничего не платили. Ну, купили мы в 72-м году “Жигули”... Через несколько лет поменяли на тринадцатую модель — и все”, — вспоминает Нина Гребешкова. Более кассового режиссера в нашей стране не было. В Голливуде он был бы одним из самых богатых.

Слідкуйте за новинами Вінниці у Telegram.