Наша жизнь, прошлая, будущая, настоящая - перетекают одна в другую сквозь наши сны. Мы и сами как текущие сны... Пытаемся придать реальности форму. Так проще... Реальность пытается придать форму нам... Заключить нас в рамки небольшого понимания...
Почему нам так хочется быть героями? Почему мы принимаем решения, результатом которых зачастую бывает гибель? Аргументируя свой выбор совершенно абстрактными понятиями – патриотизм, долг, нравственность. Что это за готовность пожертвовать своим нынешним счастьем, счастьем своих близких ради призрачного общественного счастья? Кто опрашивал эту общественность? Что это за защита земли, которая принадлежит иностранным инвесторам? Что это за идентификация себя с этими, а с теми нет? Кто провел эти границы, кто поделил на этих и тех? И где она эта Родина? В переписанном учебнике по истории, в прожиточном минимуме? Это что? Обряды и традиции некой территории, которые нужно распространить или сохранить? Неужели таким способом? А может хотеть быть героем - это способ самоутверждения? Или это комплексы? Поиск недополученной в детстве любови, комплекс отличника, стремление заработать похвалу, признание. Или мы поступаем так глупо во имя, еще какой-нибудь, навязанной идеологии в детсве, даже без особых на то причин? Или навязанной с какой-то конкретной целью? С целью управления толпой, например. Мы рвемся в бой чтобы почувствовать себя частью социума, или может-быть мы демонстрируем себе и окружающим бессмысленность нашей жизни? Ее недопродуманную реальность, что она всего лишь проекция, игра, голограмма…
Это была лучшая моя съемная квартира. Точнее лучшая комната в мире. Хозяйка постоянно дежурила, она работала в военной части в радиосвязи. Поэтому я, будучи студенткой, могла спокойно слушать музыку, петь, танцевать, рисовать - в общим делать все что душе угодно. Иногда, по ее просьбе, я жарила картошку ее 10-летнему сыну. Иногда он ел у бабушки. Но в основном она готовила ему с запасом на несколько дней. Сама пила соки фреши - вела ЗОЖ. О ее работе мы никогда не говорили. Все было под грифом «совершенно секретно». В тот день к ней пришел сослуживец, они что-то серьёзно обсуждали. Дело касалось каких-то кардинальных изменений – военных реформ. Слышно было что мужчина переживает, пришел он со своей бутылкой коньяка, она не пила. Я не видела их только слышала. Когда время пошло за полночь, она попросила его уйти. Но он не захотел. Я продолжала сидеть в своей комнате, когда она начала кричать о помощи. Я знала что будет, при любых раскладах и вариантах. О как я не хотела входить в ту комнату. Ведь точно знала что сегодня получу люлей. Я придумывала себе море отговорок: может быть это ролевые игры, с этим все равно лучше разберется полиция, позвать на помощь соседей... Он сразу же ударил меня, когда я вошла. А она выбежала из квартиры и оставила меня с ним одну. Мы дрались, побеждал в основном он. Мне посчастливилось затянуть у него на шее тонкую старую проводку от торшера, проводка разорвалась и нас здорово ударило током. Он отключился. Она пришла спустя 20 минут. Я сидела в кресле в ее комнате. Все что она сказала: «Не вызывай полицию, пожалуйста, мне нельзя». И заплакала. И еще мимолетом спросила, почему я не сбежала. И ничего о том, почему я вошла. А у меня не было даже мыслей звать кого-то на помощь, у меня вообще не было мыслей ни о ней, ни о том жив ли он. А вот вопрос: Почему я вошла? – остался.
Потом мне снилось стадо единорогов... Я стояла посреди поля, одна. Белые лошади неслись на меня, не подымая пыли. Я слышала грохот их копыт, видела их черные глаза, и не могла пошевелиться. Зачарованная, не единорогами, нет - собой, своей персоной, своей участью в величайшей сказке... На меня неслась стая хрустальных кинжалов, а я… отвернулась, в надежде гордо посмотреть кому-то в глаза... Но там никого не было... Было пустое небо, и был миг, в котором хотелось присесть и прикрыть голову руками. Не знаю кто из нас был настоящим, но они прошли сквозь меня. Не очистив, не сделав больно, не заполнив пустоту, не дав надежды... Я не смотрела им в след. Зачем? Я стояла молча, посреди поля, одна, и не могла пошевелиться. Разочарованная, я точно знала, что за мной стадо единорогов. И они смотрят мне в спину. А я - в твои глаза.
